Вернуться домой - Страница 62

– То, что произошло между мной и сеньором Грейнджером достойно порицания. Но Нику нечего стыдиться. Грех только на мне и на сеньоре Грейнджере. Если продолжим и дальше молчать, чтобы защитить меня, то тем самым накажем Ника, – она робко взглянула на Шелли через дубовый стол, украшавший кухню в доме Джоша. – Пришла пора встретиться с прошлым, – она обернулась к сыну с лицом, исполненным любви. – Пусть его примут как сына сеньора Грейнджера. После всех этих лет и всей лжи он заслуживает этого. Это его право.

Как только Мария приняла окончательное решение, осталось определиться, как сделать объявление. Шелли и Ник рассудили, что канун Нового года прекрасно подойдёт.

– Новое начало, – сказала Шелли.

– Покончим с прошлым, чтобы встретить будущее, – добавил Ник.

Таким образом выбор был сделан, и мосты сожжены.

После того, как первая волна изумления схлынула, Слоан при поддержке Романа и Эйси тактично перевёл беседу на менее личные темы, и хотя многих снедало любопытство, гости вежливо поддержали разговор. Роман для затравки разъяснил южный обычай подавать коровий горох на Новый год, Джеб рассказал байку о Минго, проснувшемся на пару со скунсом в своём спальном мешке, а Эйси живописал курьёзные случаи с рогатым скотом на ранчо Грейнджера, и неловкость прошла. Некоторые уже зевали и явно подумывали о постели, когда истории постепенно сошли на нет. Казалось, заявление Шелли прозвучало без последствий. Обманчивое впечатление.

Перед тем, как отправиться спать, несмотря на протесты Шелли, все вызвались посодействовать с наведением чистоты. Еда была подана на одноразовой посуде, поэтому уборка не заняла много времени. Двадцать минут спустя в доме воцарилась тишина. Слоан вместе с мужчинами отправился в амбар, а большинство женщин занялись устройством постелей в студии Шелли.

Роксанна осталась, чтобы помочь Шелли убрать остатки угощения. Они споро работали на кухне в течение нескольких минут, пока Роксанна не дала волю любопытству:

– Ты не была шокирована?

Секунду Шелли озадаченно смотрела на золовку.

– А, ты про Ника?

Роксанна кивнула, и она ответила:

– Отчасти. Но прежде всего я обрадовалась, что у меня есть брат. Даже не сразу задумалась о том, как он появился. А когда задумалась, мне было уже всё равно, – Шелли рассмеялась. – То, что Ник Риос оказался моим единокровным братом –лучшее, что со мной случилось. А что до остального – дело-то давнее. Мой отец умер. И мама мертва. И Джош. Теперь только Мария знает всю правду. И если бы не тест ДНК, ничего бы не открылось, – она тряхнула головой, уголки губ опустились. – Бедный Джош. Отец был несправедлив к нему – позволил Джошу взять вину на себя и обязал хранить молчание все эти годы.

Роксанна подняла бровь:

– Я бы сказала, что Джош не единственный, с кем несправедливо обошлись. А как же твоя мать? А Ник? Мария, наконец?

Гримаса исказила лицо Шелли:

– И с ними тоже. Папа поступил ужасно, я этого не отрицаю. И это его прегрешение заставляет предположить, что он был трусливым и бесхребетным, но ведь он не был таким. За исключением единственной ошибки он прожил достойную жизнь. А Мария… Её не за что винить – не забывай, на тот момент она только что перебралась в Штаты, даже по-английски еле говорила. Совсем молоденькая и наивная.

Роксанна фыркнула. Взглянула на Шелли и торопливо добавила:

– Ну, я, конечно, извиняюсь. Знаю, что она практически воспитала тебя, и ты обожаешь эту женщину, но факт остается фактом – она спала с твоим отцом.

– А ты знаешь, что в молодости её мать работала на богатого мужчину в Мексике?

Роксанна покачала головой, не понимая, к чему ведёт Шелли.

– Хмм, так вот, она работала ещё до замужества. Некоторые вещи никогда не изменятся, и мы ведь говорим о Мексике, какой она была пятьдесят лет назад. В те дни работа в асьенде была пределом мечтаний – либо это, либо изнурительный труд в поле. Служить в асьенде было завидным достижением. Когда мать Марии приняли, её собственная мать отвела дочь в сторонку и предупредила, что рано или поздно Патрон позовёт её к себе в постель. Семья была бедной и отчаянно нуждалась в каждом песо, которое мать Марии могла принести. Девушке твердили, что если она хочет сохранить работу, то должна выполнять любые просьбы Патрона и держать язык за зубами. Так она и делала, – Шелли угрюмо посмотрела на Роксанну. – Когда Мария начала работать на нас, то же самое наставление она услышала от своей матери.

Роксанна открыла рот в изумлении:

– Хочешь сказать, что родная мать велела ей потворствовать посягательствам твоего отца?

– Именно. Мария не особенно ей поверила – в конце концов, это Америка, а не Мексика, и её собственные воспоминания о родине были нечеткими. Она решила, что её мать слишком стара и глупа. Сеньор Грейнджер, заявила она своей матери, очень добр и уважителен к ней и никогда не прикажет ей спать с ним, – Шелли скорчила гримасу. – Возможно, ничего бы не случилось, если бы мои родители не рассорились, что, конечно же не оправдывает, но объясняет произошедшее. Я была слишком маленькой, чтобы что-то помнить, но тогда мать с отцом решили некоторое время пожить раздельно. Мы с мамой уехали на четыре или пять месяцев в Юкайю. Мария рассказала, что однажды вечером папа явился домой сильно навеселе и застал её на кухне – она вышла за стаканом молока в длинной ночной рубашке... – Шелли с отвращением поморщилась: – Как бы то ни было, они сделали это, и в результате Мария забеременела.

– С первого же раза? – с сарказмом уточнила Роксанна.